Неточные совпадения
— «Как точка над i», — вспомнил Самгин стих Мюссе, — и тотчас совершенно отчетливо представил, как этот блестящий шарик кружится, обегая землю, а земля вертится,
по спирали, вокруг солнца, стремительно — и тоже
по спирали — падающего в безмерное пространство; а на земле, на ничтожнейшей точке ее, в маленьком
городе, где воют собаки, на
пустынной улице, в деревянной клетке, стоит и смотрит в мертвое лицо луны некто Клим Самгин.
Николай Иванович жил на окраине
города, в
пустынной улице, в маленьком зеленом флигеле, пристроенном к двухэтажному, распухшему от старости, темному дому. Перед флигелем был густой палисадник, и в окна трех комнат квартиры ласково заглядывали ветви сиреней, акаций, серебряные листья молодых тополей. В комнатах было тихо, чисто, на полу безмолвно дрожали узорчатые тени,
по стенам тянулись полки, тесно уставленные книгами, и висели портреты каких-то строгих людей.
В
городе была полная паника, люди боялись говорить друг с другом, ставни всех окон на
улицу были закрыты.
По пустынным улицам ходили отряды солдат и тихо проезжали под конвоем кареты с завешенными окнами.
Было раннее утро; заря едва занялась;
город спал;
пустынные улицы смотрели мертво. Ни единого звука, кроме нерешительного чириканья кое-где просыпающихся воробьев; ни единого живого существа, кроме боязливо озирающихся котов, возвращающихся
по домам после ночных похождений (как он завидовал им!). Даже собаки — и те спали у ворот, свернувшись калачиком и вздрагивая под влиянием утреннего холода. Над
городом вился туман; тротуары были влажны; деревья в садах заснули, словно повитые волшебной дремой.
Тот же вечер. Конец
улицы на краю
города. Последние дома, обрываясь внезапно, открывают широкую перспективу: темный
пустынный мост через большую реку.
По обеим сторонам моста дремлют тихие корабли с сигнальными огнями. За мостом тянется бесконечная, прямая, как стрела, аллея, обрамленная цепочками фонарей и белыми от инея деревьями. В воздухе порхает и звездится снег.
Форов втроем с женою и Подозеровым вышли за калитку и пошли
по пустынной улице озаренного луной и спящего
города.
Они вышли. Вечерело. Вдали еще шумел
город, но уже чувствовалась наступающая тишина.
По бокам широкой и
пустынной Старо-Дворянской
улицы тянулись домики, тонувшие в садах. От широкой
улицы они казались странно маленькими и низенькими.
Город еще не спал. Большие окна деревянного здания на Большой
улице, в котором помещался клуб или, как он именуется в Сибири, Общественное собрание, лили потоки света, освещая, впрочем, лишь часть совершенно
пустынной улицы. В клубе была рождественская елка. Все небольшое общество
города, состоящее из чиновников
по преимуществу, собралось туда со своими чадами и домочадцами встретить великий праздник христианского мира.